В Psychologies опубликовали мой текст на всегда злободневную тему: откуда столько злобы в интернетах? Поводом послужило интервью Светланы Бондарчук журналу Tatler про ее жизнь после развода и однушку, специально снятую для платьев.
Со времен возникновения Интернета прошло много лет, для большинства – уж во всяком случае, городских людей – он стал таким же привычным явлением, как телевизор, а многим успешно его заменил. «Привычное» отнюдь не всегда означает «понятное» или «предсказуемое». Интернет вполне можно считать особым миром, существующим внутри нашего «дефолтного». В этом мире действуют свои законы, происходят важные события, порой усиливающие веру в человечество (как сбор денег на лечение нуждающимся), порой нелицеприятные (как взлом и публикация личной переписки известных людей), порой мрачные и пугающие (как недавняя темная история с группами «Вконтакте» и самоубийством нескольких подростков). Можно стать «спонсором» нового альбома любимой группы, благодаря чему музыканты получают независимость от звукозаписывающих компаний. Любой читатель теперь может сообщить свое мнение о книге ее автору. Простой человек получил невообразимую прежде возможность быть услышанным, и он активно пользуется этой возможностью, не боясь высказываться по самым разным вопросам, в том числе и тем, в которых ничего не смыслит. Довольно быстро оказалось, что это стимулирует проявление отнюдь не лучших человеческих черт.
Шотландский журналист Джон Ронсон в своей лексии на TED Talks вспоминает о том, с какого воодушевления начинался Twitter: «В ранние годы своего существования Твиттер был пространством освобождения от стыда. Люди выдавали свои самые сокровенные секреты, а читающие признавались: «Боже мой! Я точно такой же или такая же». Люди без шанса высказаться осознали, что у них есть голос и что он силён и выразителен. Если в газете появлялась колонка расистской или гомофобной направленности, мы понимали, что с этим можно покончить. …Если сильные мира сего злоупотребляли властью, мы призвали их к ответу. Это было как демократизация правосудия. Иерархии были сметены. Мы собирались изменить мир к лучшему».
Русским интернет-пользователям подобное воодушевление в большей степени приносил Живой Журнал в ранние годы его существования. Но каждая популярная площадка быстро становилась более массовой, и там начинали происходить истории совсем другого рода – когда пользователи объединялись против кого-то одного, совершившего, с общественной точки зрения, нелицеприятный поступок или просто оплошность, и начинали его целенаправленно травить.
Ронсон рассказывает историю Джастин Сакко, американки, пошутившей в Твиттере на тему африканцев и СПИДа. Она написала свой пост, садясь в самолет в Кейптаун, ее Твиттер имел на тот момент 170 подписчиков; пока она летела, ее ретвитнул популярный журналист, и когда Джастин приземлилась, ее твит был первым в мировом рейтинге, и поднялась настоящая цунами ненависти к ней. Ее шутка была действительно неумной, но заслужила ли она то, что получила? Незнакомые люди (интересно, были ли среди них тех, кто ни разу в жизни не сел в лужу, неуместно пошутив?) с восторгом оскорбляли ее, призывали ее уволить (и ее в самом деле уволили), изнасиловать и заразить СПИДом, это продолжалось много недель. По словам Ронсона, встречавшегося с Джастин, жизнь ее была уничтожена.
Недавно я наблюдала похожую, хотя и не такую масштабную историю в русском Фэйсбуке. Пользовательница выложила фотографию машины с отчетливо читающимся номером и и с обидой рассказала, что из этой машины ребенок выкинул в окно мусор, а водительница (мама ребенка) грубо ответила на замечание. Уже через пару часов имя хозяйки машины стало известно комментаторам, выяснилось и то, что она не из Москвы, а по профессии – филолог, и полились ушаты грязи на эту женщину, на приезжих из провинции, которые «гадят в нашей Москве», «а еще филолог», пользователи стали издеваться над ее именем, призывать найти ее и накидать ей в машину мусора, обзывать свиньями ее и ее маленькую дочь. Появлялись всё новые и новые комментаторы, как акулы — на запах крови.
Почему так происходит? Во-первых, унизить другого – это самый простой способ почувствовать себя на высоте. Высказывая негативную оценку чьих-то действий, мы тем самым утверждаем, что мы-то не такие, мы лучше. Мы не шутим расистских шуток, мы не выбрасываем мусор в окна (или искренне забыли об этом). Во-вторых, играет роль эффект массовости. В толпе единичный человек практически не ощущает ответственность: «Все кидали камни, и я кинул, а что такого?» И наконец, в-третьих, всё происходит в Интернете, человек обезличен – ответственность еще больше снижается. Неоднократно отмечалось, что при личном общении люди ведут себя куда более вежливо и тактично, чем в том же ЖЖ.
Понятно, что нарваться на хамство мало кому хочется, однако в Интернете происходит много важного и интересного, и отказываться от этого тоже нет желания. Подумайте, с какой аудиторией вы хотите делиться тем, что пишете, и изучите настройки приватности соцсетей. Не добавляйте в друзья людей, которых лично не знаете. Публикуя объявление в публичном пространстве объяаление, будьте более внимательны к тому, что пишете. Если же возникает потребность написать в открытое сообщество пост на чувствительную тему (как, например, видеоблогерша Эм Форд, вывесившая в Youtube ролик про то, как люди в Интернете оскорбляли ее сначала за проблемную кожу, а потом – за использование косметики), осознавайте, что совершаете Поступок во имя Цели, и будьте готовы к порции негативной реакции – можно утешить себя тем, что люди, пытающиеся повысить самооценку за ваш счет, очевидно, не смогли это сделать никаким иным способом, и с самооценкой у них дела не очень. Можно брать пример с икон российского феминизма – вот уж кто развил в себе железное самообладание перед лицом любых нападок.